От войны до войны

[Jack-Joker]

Я - Ричард Окделл, Повелитель Скал и Человек Чести. И этим, пожалуй, все сказано. Я мечтаю о тех временах, когда мы вернем трон Раканам! И ради нашего дела я готов практически на все.
Сегодня коронация, но мы откажемся от присяги. Король не имел права так поступать с Катари! И кроме того, эр Август говорит, что экономическая стабильность нам не выгодна. Я слегка волнуюсь перед началом церемонии, хотя до меня дело, скорее всего, не дойдет - первым вызовут Генри Рокслея, и коронация будет сорвана.
Началось. Все приносят клятвы. Внзапно - нет Робера Эпинэ - неужели он все-таки решился? Очередь Генри. Приказ короля - увести - звучит странно. Неизвестно, чего ждать, а церемония продолжается. Значит, я смогу сказать, что я думаю об этой коронации! Я, герцог Окделл, отказываюсь присягать этой королеве! Секундное замешательство, и меня тоже уводят. Однако, как только меня вывели из зала, я оказался свободен и предоставлен самому себе. Это было несколько странно - мне, человеку, который не подчинился королю, ничего не сделали! О, это пьянящее чувство уверенности в собственной правоте! Его, правда подпортил Валентин Придд, который уверял меня, что это измена и ходить мне без головы. Однако эр Август, как всегда, развеял все мои сомнения. Они с эром Генри считают, что нам надо намекнуть на возможность отложения Надора. Эр Август предлагает мне предоставить говорить эру Генри. Пожалуй, так и надо сделать - ведь он старше, и у него больше опыта в подобных делах. Чуть позже ко мне подошел мой прекрасный зять и друг Эдмунд Рендаль - вот кто не пытается заставить меня что-то для него делать. Он спросил, почему я так поступил, и предложил мне заняться восстановлением Надора, а уж после этого лезть в политику. Надор важен, это он прав, конечно. Но эр Август говорит, что тут я нужнее. Хотя, если поднять Надор и создать свою армию... Интриги, конечно, хорошо, но нам же нечего противопоставить войсткам Талига.
Большой Совет Меча. Я, как и собирался, передаю слово эру Рокслею, но опять что-то идет не так. От меня требуют высказать свое мнение - пожалуйста. Вроде бы я сказал обо всем, о чем надо, но как-то не так. А когда Генри почти открыто сказал об отложении, и Валентин уточнил, действительно ли мы намерены отложиться, нам пришлось отступать - ведь не можем же мы устраивать открытый бунт. Фердинанд объявляет Совет закрытм, и меня уводят обсуждать вопросы экономики Надора, к которым свелось наше выступление. Провал! Ну почему я не умею быть таким же убедительным, как эр Штанцлер? Теперь остается только повышать требования. Жаль, что я не успеваю посоветоваться с эром Августом - он наверняка нашел бы выход.
Обсуждаем экономическую ситуацию в Надоре. Я выдвигаю все новые требования, их удовлетворяют, но продолжаться так до бесконечности не будет. А заявить об отложени - это подписать себе смертный приговор. Но ведь и Эдмунд, и Айрис, и маменька требуют от меня сделать хоть что-то для Надора - а тут такой шанс! И, возможно, мой план насчет армии понравится эру Августу... Я соглашаюсь. Мы с тессорием Манриком отправляемся составлять указ. Он предлагает мне дополнительное снижение налогов для нашей провинции в обмен на 85% будущих разработок. Я подозреваю, что это грабеж. Но предложение заманчиво. Долго торгуемся и сходимся на 55%. После Эдмунд обругает меня за договор с Манриком, ну да что с того - Надор все равно в выигрыше.
Иду праздновать стольвыгодный для Надора поворот событий с Арно и Марселем. И тут тоже не обходится без неприятных новостей - ходят слухи, что у кансилльера есть бумаги, позволяющие оправдать Дженнифер Рокслей, и что он их прячет и всегда носит при себе. Что он не хочет, чтобы она была оправдана! Этого не может быть. Я уверен. Эр Август - честнейшая личность, он не способен на такие гнусности, тем более муж Дженнифер на нашей стороне. А Арно (или Марсель?) говорит, что надо дать эру Штанцлеру снотворное, и обыскать его, пока он спит. Так мы докажем, что этих документов у него нет, и что все это происки врагов Великой Талигойи. А ведь верно! Надо попробовать. Но как?
Я захожу к эру Августу, и прошу налить мне, потому что я не в себе. Это недалеко от истины. Рассказываю ему, что его подозревают в убийстве, что переживаю за него. Тут входит Алва - Марсель уговорил его помочь нам и отвлечь кансилльера. Эр Штанцлер не выходит, но Рокэ выкручивается - он садится так, чтобы эр Август меня не видел. У меня есть считанные секунды на исполнение задуманного, и я, как ни странно, справляюсь. Но он не пьет! Этого мы с Арно и боялись. Я ухожу, и мы с друзьями продолжаем пить и периодически интересоваться, не пил ли эр Август то, что мы ему подмешали. Нет, не пил. Как же теперь доказать, что он тут не при чем?
Тут мимо нас вихрем пролетает Рокэ Алва и прочие кэнналийцы, и мы отправляемся за ними подслушивать, что они нашли. Он говорят, что эр Август - шпион Дриксена! Это ложь! Очевидно, это все наглые инсинуации Рокэ и его шайки. Я возмущен и пьян. Отправляюсь к эру Августу, он расстроен. Мы его подвели, мы не смогли намекнуть на то, что Надор отделится, без прямых угроз. Восстание в Эпинэ и отложение надора должны были стать одновременными проблемами для короля, но увы. Теперь надо провернуть это иначе. Подложное письмо с отказом признать королеву от жителей Надора. Но как его составить? Возможно эр Генри сможет помочь. Выхожу из кабинета кансилльера, так и не рассказав ему об услышанном, заглядываю в малую гостиную в поисках Рокслея, но нахожу там Катарину.
Она хочет говорить со мной! До этого она обронила в разговоре, что она поддерживает Елену Урготскую, но я пропустил это мимо ушей. А теперь она рассказывает мне столько всего, что голова идет кругом! Кансилльер - шпион Дриксена, он спонсировал мятеж в Эпинэ, ему плевать как на Талиг, так и на Талигойю. К нам заходят то Марсель, то Хуан, то еще кто-то, всем нужен я, но я не могу уйти - я, как пойманная в капле янтаря муха, не могу даже шевельнуться. Мгоновения тянутся и тянутся, и как бы я хотел не знать всего этого! Эр Август шантажировал мою Катари, прекраснейшую женщину на свете! Я смотрю на нее и понимаю, как она беззащитна. Но этого мало - сегодня Создатель решил от души посмеяться надо мной. Она вышла за Рокэ Алву по любви. Она любит его, этого пьяницу и безумца, она, чудесная, нежная, хрупкая Катари! Такого не может быть! Нет! Я не хочу в это верить, но понимаю - это првда. Меня шатает. Надо присоединиться к собранию - там судят Штанцлера. Эр Август, за что? Ведь я верил вам всей душой, я готов был броситься за вас в огонь и в воду, как вы могли? Я готов расплакться, как ребенок, но я слишком пьян даже для этого. Читают подписанное многими обвинение, спрашивают меня. Почему я крайний, оставьте меня, почему бы вам не спросить эра Генри? Я молчу, мысли путаются, я все еще не могу признать, что вы, эр Август, могли поступить так. От меня все еще чего-то хотят. Ответа. Я смотрю на кансилльера, на Катари - как же я хотел бы защитить ее от всего мира, и это - мой единственный и последний шанс. Она любит Алву. Но я могу ей помочь, здесь и сейчас. Да, это было. Эр Август, за что?! Дальше все как в тумане - арест, принятие указов, присяга - мне уже все равно, лишь бы убраться отсюда поскорее.
Снова пью с Арно. Как могло так случиться? А если я ошибся? Но Катари не могла обманывать, кто угодно, только не она. Как же я хотел бы не знать этого, не принимать таких решений. Я не знаю, что будет дальше, возможно, я уеду в Надор. Я не хочу больше никого видеть и никому не хочу верить. Мне нужно время и одиночество, чтобы собрать себя снова из тех осколков, на которые я разбился сегодня.